Идет розыск [Полный вариант] - Аркадий Адамов

Тут уж Виталий не выдержал. Подскочив, он заученным приемом опрокинул пьяного и прижал его к полу.

Опомнились и парни и с яростью навалились на него.

– Ну, братцы, теперь уж вы сами с ним разберитесь, – сказал, тяжело дыша, Виталий и выпрямился. – Здоров, однако, медведь. Справитесь?

– Мы ему сейчас башку открутим, – со злостью сказал один из парней. – Вон, с утра полные зенки налил.

Второй парень поднял глаза на Виталия.

– Приемы знаешь? Здорово ты его завалил.

Час спустя Виталий уже стоял в длинной очереди на автобус.

В голубом небе плавилось солнце, било в глаза. Небольшой поселок казался добрым и уютным, несмотря на грязь и снег вокруг. Тянулись косые дымки из труб потемневших за зиму домиков за черными, мокрыми штакетниками. Сильный ветер раскачивал деревья. Люди в очереди поеживались от холода, пытаясь спрятаться за спинами стоящих впереди.

Неожиданно кто-то хлопнул Виталия по плечу. Он оглянулся. Перед ним, улыбаясь, стоял парень из Дома приезжих.

– Здорово еще раз, – сказал он. – Признаешь?

– Ясное дело, – ответно улыбнулся Виталий. – Соратник, можно сказать.

– Куда путь держишь?

– В Лялюшки надо.

– Идем, подвезу. Вон моя родимая стоит, – парень указал на грузовую машину возле Дома приезжих. – Мне как раз по пути.

Они зашагали к машине.

– А ты откуда? – спросил Виталий.

– Из Сухого Лога. Колхоз наш там.

– От Лялюшек далеко?

– Тридцать шесть километров. Всего ничего. Я тут чуть не через день мотаюсь. А ты сам откуда?

– Из Москвы.

– Ого! Я туда тоже езжу. Уж раз в неделю, как пить дать. Знаешь, сколько бензина зря пожег? Жуть.

Они подошли к машине и залезли в кабину. Взревел мотор.

– Хорошо она у тебя берет, – отметил Виталий.

– Следить надо. Техника заботу любит. Машина, – он подмигнул, – она, как девка, на это откликается. Жик! И порядок. Тебя как звать-то?

– Виталий. А тебя?

– Меня Родион. Родя, короче говоря. Сержант в отставке, – он снова широко улыбнулся. – Артиллерия – бог войны.

– Была. Теперь другим богам поклоняемся. Пострашнее.

Они уже медленно ехали по неширокой улочке поселка, то и дело ныряя в глубокие, полные водой колдобины.

Машину раскачивало, как корабль в непогоду, за спиной жалобно скрипел кузов.

– Родь, а ты почему сказал, что зря бензин жжешь, когда в Москву ездишь? – спросил Виталий. – Почему же зря?

– Не своим делом занимаюсь.

– А каким?

– Тут, брат, целая механика. Так просто не расскажешь. Кое-чего оттуда, кое-чего туда-сюда, – туманно пояснил Родя и в свою очередь спросил: – Тебе зачем в Лялюшки?

– Дружок мой по армии там, вроде бы, живет. Вот в отпуск и решил проведать. Пятый год все собираюсь. Он уж и писать перестал.

– Как звать?

– Петр. А фамилия Свиридов.

– Точно! Есть там такой, – неожиданно объявил Родя и внимательно посмотрел на своего пассажира.

– Ну, да? – изумился Виталий.

– Ха! Сам едет и сам удивляется!

Родька снова широко улыбнулся, но в глазах его мелькнуло какое-то задумчивое выражение. Вообще, улыбался он непрестанно, такая уж у него была улыбчивая, веселая и круглая физиономия, но улыбки его были все время разные.

– Ну, ты ж чудик, – продолжая хитро улыбаться, сказал он.

– Да нет. Я удивляюсь, что ты его знаешь, – спохватился Виталий. – Не твоя же деревня.

– Ха! Да я тут всю округу знаю.

Они уже выехали из поселка на узкое асфальтированное шоссе, и, как всегда в таких случаях, дорога стала лучше. За поворотом показалась заправочная станция: две желтые колонки под навесом, домик заправщицы, а возле колонок несколько грузовых машин.

– Без перебоя, бензин-то? – спросил Виталий.

– Как часы. Лиля наша дело знает. К ней заправщики в первую очередь ездят, как только свистнет.

– Ловчит, небось?

– Зачем? Другой такой красавицы, я тебе скажу, в округе у нас нет. Как на мед, все летят.

– Ну, да? – недоверчиво усмехнулся Виталий.

– Точно. Кто женихаться, кто так.

– Добрая очень?

– Ни, ни. Строже не бывает. Слух прошел, на ней сам наш старший инспектор ГАИ жениться собрался. Товарищ Пенкин Григорий Данилович, – Родя лукаво подмигнул. – Гроза наша. Да вон он подкатил. Видишь?

В этот момент у заправочной и в самом деле остановился милицейский мотоцикл с коляской, и рослый лейтенант милиции в белой каске слез с него и не спеша направился к домику заправщицы. Водители машин, собравшиеся в кружок и шумно что-то обсуждавшие, смолкли и проводили его глазами.

– Солидный дядя, – одобрительно заметил Виталий и, спохватившись, спросил. – Слушай, ну, а как там мой Петр-то поживает?

– У него дела, – широко и загадочно улыбнулся Родька. – Петр Савельевич на пенсию даже собирается.

Вроде как болеет. Но в правлении, ясное дело, остается.

– Постой, постой! – воскликнул Виталий. – Какая пенсия? Ты говоришь, его Петр Савельевич звать?

– Ну, да, – Родька хитро скосил глаза на своего пассажира и по своему обыкновению улыбнулся. – Только он в армии служил, когда ты титьку у мамки сосал. Вот какое дело.

– Так, ведь, мой-то – Петр Сергеевич! Может, родственник?

– Приедешь, разберешься, – засмеялся Родька.

Они миновали заправочную и по сторонам дороги потянулись чуть заснеженные поля с проступающими черными, жирными пятнами земли. Потом потянулся кочковатый, голый кустарник, и дорога незаметно пошла по лесу, сначала редкому, слабому, невысокому, а затем втянулась в лес, мощный, густой, закрывавший полнеба.

Зеленой, глухой стеной вдоль дороги стояли могучие красавицы-ели, и воздух здесь был напоен их терпким запахом.

Родька что-то болтал о своих шоферских и колхозных делах и заботах, но Виталий слушал плохо. Слишком много впечатлений свалилось на него в это утро, надо было хоть немного в них разобраться и кое-что понять и запомнить. Вот, скажем, заправщица Лиля и инспектор Пенкин. С ними надо бы познакомиться. Они наверное видели три дня назад на дороге мощную машину с десятью тоннами лимонной кислоты, возможно, обратили внимание на водителя, да и на второго человека в кабине машины, этого чертового Диму. Наконец, могли случайно или не случайно выяснить ее маршрут. Словом, эти неведомые пока Лиля и Пенкин могут дать ценнейшую информацию. Ведь главная задача Виталия пока что сводилась именно к установлению маршрута исчезнувшей из Москвы машины с кислотой и тех, кто в ней ехал. Ему, Виталию, нужен был прежде всего водитель Семен – убийца. Каждый день его пребывания на свободе грозил новой бедой.

– …Его однажды собственный дружок из Москвы чуть не убил, – вдруг дошли до Виталия слова Родьки, продолжавшего что-то рассказывать.

– Кого? – переспросил Виталий.

– Да Прошку этого. Ну, которого ты в Доме приезжих завалил.

– А кто он такой, этот Прошка? – со вновь вспыхнувшим интересом спросил Виталий. – Откуда он?

– Тоже шоферяга. Из Лялюшков. Как от руля оторвется, все, управы на него нет. А за рулем как стеклышко. Пенкин к нему никак не подберется. А давно хочет права отобрать, я знаю.

– Почему же это он так хочет?

– Тут, брат, механика. На какие шиши он гуляет, Прошка-то? Вот я на свои трудовые так не загуляю. А тоже, вот, мотаюсь по их делам. Но Родька им не подходит, туды-сюды, – он, многозначительно улыбаясь, пошевелил в воздухе рукой. – Родька курс знает, его не собьешь. А вот Прошка им в самый раз. Он, видишь, и машину себе собирается покупать, «Жигули». Улавливаешь?

– Ну, а на какие же это все шиши?

– То-то и оно. Все догадываются, да никто не догадается.

– А товарищ Пенкин, выходит, догадался? – засмеялся Виталий.

– Не-а. Один я кое-чего знаю, – хвастливо улыбаясь, объявил Родька. – Да молчу. Не мое это дело, понял?

– Точно. В чужие дела лучше не соваться. Тем более темные, – поддержал Виталий и иронически добавил. – Нос откусить могут. А у тебя он и так, вон, какой короткий.

– Мой нос при мне, – Родька, видимо, обиделся, и неизменная его улыбка на круглом лице вышла досадливой и сердитой. – А вот Прошке надо бы давно укоротить. Нагличать больно стал. Сам видел.

– Так вот, московский приятель, ты говоришь, и хотел его укоротить?

– Ну, да. Тут другие дела. Чуть не убил, люди видели. Только Прошка жалиться на него не стал. Забоялся, гад.

– Это что ж такой за приятель, которого даже Прошка ваш боится?

– Говорю, из Москвы. Тоже шоферяга. Грузы к ним туда, в Лялюшки, возит. Он туда, а Прошка оттуда.

– Там что, завод какой?

– Завод… – презрительно усмехнулся Родька. – Цех там один, в колхозе у них. Ну, вот, вроде, как у нас тоже.

– А-а. Ну, понятно.

– Ничего тебе, милый друг, понятно тут быть не может, – назидательно произнес Родька. – Поумней нас с тобой люди есть.

Они помолчали.

Дорога все шла и шла через лес, и не редела могучая стена зеленых елей по сторонам, густые, длинные лапы их, перекидываясь через узкую обочину, чуть не задевали машину.